Агрессия: хорошо или плохо

Для работы с ребенком психолог Виолетта Окландер использует модель здорового ребенка. Она наблюдает, насколько полно он использует все свои ощущения: сначала для выживания (сосание, прикосновение), затем, чтобы узнать больше о мире, который его окружает (зрение, слух, вкус, касание). Я смотрю, как он упражняется и пользуется своим телом, чтобы овладеть контролем и мастерством. Я замечаю, насколько адекватно ребенок выражает свои чувства. Его интеллект развивается быстро, он открывает для себя язык как важное средство для выражения чувств, нужд, желаний, мыслей, идей. Здоровое, ненарушенное развитие и проявления детского организма -чувства, тело, эмоции и интеллект - лежат в основе развития чувства Я , сильное чувство «Я» к хорошему контакту с физическим и социальным окружением.

Удовлетворение жизненных потребностей младенца в чрезвычайной степени зависит от взрослых. В процессе роста он становится все более опытным во встрече со своими потребностями. Он уже может распознавать их и начинает осознавать, что кроме базовых потребностей у него есть еще много желаний или нежеланий. Осознавание того, кем он является в этом мире как личность, становится все более и более определенным. Его границы начинают приобретать форму. (По мере развития ребенок приобретет систему убеждений о себе и своем присутствии в мире, и это будет оказывать на него влияние на протяжении всей последующей жизни. То, как родители встречают потребности и желания ребенка, как они реагируют на выражение чувств и желаний как они реагируют на неуклонное развитие его чувств, его тела, его эмоциональности, интеллекта, - все это влияет на систему его представления о самом себе. В течение этого времени ребенку регулярно дается множество отрицательных посланий о нем, потому что он еще не научился искусству неприятия и отвержения тех, которые для него вредны. Также он еще не научился определять, где правда о нем, а где нет. Ребенок принимает для себя то, что исходит от людей, которым он доверяет или страстно хочет доверять или от которых зависит его жизнь.

Пиаже (1962) описывает эгоцентризм ребенка. В соответствии с его концепцией только после возраста 7-8 лет ребенок может принять точку зрения другого человека, не теряя своей собственной, и он приобретает эту способность постепенно. С точки зрения этого феномена развития можно понять уязвимость границ маленького ребенка и его восприимчивость к ложным убеждениям о нем. Другими словами, он верит всему, что он слышит о себе,- как скрытому, так и явному, - полагая, что эта правда, и личностно принимает это. Если родители ссорятся, то ребенок думает, что он в этом конфликте виноват. Если он болен, то он, должно быть, плохой. Как будто этого недостаточно, и дети гораздо чаще склонны усиливать негативную сторону, чем позитивную. Например, если двухлетний ребенок верит, что он - неуклюжий болван, потому что его отец грубо кричит на него за то, что он что-то разбил, он затем подкрепляет это убеждение, совершая другие неуклюжие, неловкие действия. Как будто нужна тысяча опытов "успеха", чтобы изменить одну суровую оценку родителей.

Так как у ребенка есть сильное стремление к жизни и росту, он будет делать все, что может, чтобы вырасти. Эта жизненная сила позитивна в том смысле, что она часто противостоит его негативной системе убеждений о себе, хотя это может вызвать проблемы с родителями, учителями и обществом в целом. Кажется, что организм в своей тенденции к росту сам определяет, как ему действовать в мире. Я поясню это.

Ребенок процветает в условиях принятия, одобрения и любви. В раннем возрасте, когда он еще достаточно гармоничен, он может выражать чувство гнева по отношению к матери, за что может столкнуться с неодобрением, отвержением, что будет переживаться им как потеря любви. Ребенок узнает, что выражение гнева чревато для него опасностью и что он должен делать все, что может, чтобы избежать дальнейшего вреда. Поскольку гнева не избежать, он должен как-то определить, что ему делать, когда он сердится. Обычно ребенок решает подавить это чувство, сдержать его. "Я сижу в своей комнате, пока оно не пройдет", - сказал мне один восьмилетний мальчик. Невыраженная эмоция камнем остается внутри ребенка, влияя на здоровый рост ребенка.

Организм, тем не менее, упорно стремится достичь гомеостаза. Если эмоция лежит в глубине, она должна быть как-то выражена, чтобы почувствовать удовлетворение, чтобы организм смог заняться следующей потребностью и так далее в своем непрерывном цикле роста. Получается, что организм выбирает какой-то способ выражения эмоций, осознает ли ребенок это или нет.

Типична следующая последовательность событий: ребенок кричит, чтобы узнали о его потребностях. Родители думают, что он мокрый и проверяют пеленки. Малыш кричит громче, поскольку на самом деле он хочет, чтобы его взяли на руки. Наконец, один из родителей берет его, и он перестает плакать. Так родители угадывают или упускают значение плача - его единственного средства коммуникации. Через несколько месяцев плач ребенка имеет уже больше разных значений, давая родителям больше ключей к пониманию его нужд. Кроме того, выражения лица и позы тела показывают большее осознавание своих потребностей. Хотя маленький ребенок вскоре начинает учиться пользоваться языком как важным инструментом для внятного взаимодействия, у него нет еще достаточного набора слов, чтобы высказать то, что ему нужно. Если сказать "я хочу пить" ему уже легко, то выражение эмоций слишком абстрактно. Поэтому он может сказать своей матери: "Я тебя ненавижу!" - там, где ребенок постарше скорее скажет: "Я злюсь, когда ты разговариваешь по телефону вместо того, чтобы меня слушать". Мать реагирует на это шоком, отвечает на это неодобрением или, может быть грустью из-за того, что ее собственный ребенок ее ненавидит. Она даже может закричать: "Никогда мне так не говори!". Ребенка запутывают многие реакции других людей, которые он слышит, видит, чувствует. Даже самая просвещенная мать может вздрогнуть от его ненавистного замечания, хотя он сделал лучшее из того, что он мог, чтобы передать свое внутреннее состояние, он чувствует, что его не одобряют, отвергают, не ценят. В следующий раз он может снова попытаться выразить свои эмоции. Старшему брату, который лишь ущипнул его, он говорит: "Я сейчас тебя убью", - единственный известный ему способ сказать с некоторой силой "Не делай мне так!". Его отец обрушивается на него, воображая, что вырастил убийцу. "Больше никогда так не говори! - говорит он с гневом, гораздо более бурным, чем у ребенка. В какой-то момент ребенок решает, что для его выживания ему лучше найти какой-то другой способ обойтись со своими чувствами.

С этого момента процесс становится более сложным. Сначала ребенок может чувствовать себя ужасно виноватым из-за самого незначительного чувства злости. С возрастом чувство вины может перерасти в сильную обиду, или он может начать чувствовать себя таким плохим, виноватым или неполноценным, что его переживание своей самости ссохнется как увядший цветок. Но поскольку личная жизненная сила личности очень сильна, он ищет способы разрешить дилемму, способы, которые могут оказаться болезненными или даже саморазрушительными.

Организм с усилием продвигается вперед в своих постоянных попытках достичь гомеостаза. Он высвободит энергию гнева или позаботится о ней каким-нибудь образом. Один ребенок может прибегнуть к подавления и напрвлению злости против себя. Иногда он буквально делает с собой то, что хотел бы сделать с другими. Он может долбить себя вырывать волосы. Он может душить себя приступами астмы, сжигать слизистую желудка, пока не появится язва или напрягать свои мышцы до голов¬ной боли, боли в животе и т.д.

Другие материалы раздела